Чынгыз Алканов: Все достижимо при правильном подходе и доле удачи
Невозможно преодолевать и не хотеть сдаться. Невозможно совершить исторический поступок в одиночку. Невозможно решиться на него единожды, этот выбор придется для себя подтверждать на всем протяжении пути. Чынгыз Алканов, успешный предприниматель, владелец группы компаний ALKANOV, президент федерации триатлона КР, преодолел трассу Enduroman Arch to Arc – самую сложную в мире спорта. Первым в Кыргызстане и Центральной Азии, вторым – в СНГ. Всего в истории тех, кто с ней справился, 58 человек.
Свой путь он посвятил Кыргызстану, таким неординарным образом пожелав удачи сборной нашей страны на Олимпийских играх в Париже. Рассказ Чынгыза о прохождении трассы похож на захватывающий фильм. С радостью делимся им с вами.
– «Ваша» трасса Enduroman Arch to Arc – это почти 500 км пути и почти четверо суток – на грани человеческих возможностей. Насколько сложно было решиться на такое серьезное соревнование с собой и стихией?
– Скажу так: решение было для меня очевидным, но решиться было сложно. Организаторы ARCH to ARC (А2А) утвердили мое участие на 2024-й год в конце 2022-го. Два года до этого я тренировался из рук вон плохо – постковидная хандра сильно подкосила меня и мою мотивацию. Поэтому пришлось потрудиться.
– Что было самым сложным в процессе подготовки?
– Почти полгода я провел на сборах. Спортивные нагрузки были постоянные, серьезные и непривычные. При этом, самым сложным оказались не они. Зимой мне позвонил отец из Германии и сказал, что у него диагностировали рак желудка, и он собирается делать операцию. Ему на тот момент было 90 лет. Я, конечно, сразу же вылетел к нему. Он был очень оптимистично настроен, спел нам «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»... 5 февраля, на второй день после «успешной» операции отца не стало. Даже описывать не хочу, что я чувствовал и как тяжело прошла «репатриация тела»...
– Соболезную. Как Вы после такого события вернулись к тренировкам?
– Не сразу. Честно говоря, подумывал отступить. Спустя 40 дней я даже набрался смелости и написал организаторам А2А, что не смогу принять участие в связи с кончиной отца и малым количеством тренировок. На что мне ответили: «You did so well in Lanzarote so you will be able to pick back up again» [Ты так классно справлялся на Лансароте – ты точно сможешь собраться и восстановиться]. На испанском острове Лансароте проходил спортивный кэмп от организаторов А2А, на котором были спортсмены, уже прошедшие эту дистанцию. И просто неведомые мне на тот момент нагрузки. Я действительно показал там неплохие результаты. Поразмыслил еще немного... Осознал, что отец ни за что не отступил бы от своей цели. Плюс, вера организаторов в меня заставила начать думать, как вернуться в строй...
– И как Вам это удалось?
– Помог мой тренер Дмитрий Ростягаев. Он тренирует меня с 2015 года, хорошо знает, как выстроить тренировочный план конкретно для меня, а самое главное, что и как сказать в нужное время. В первой половине апреля полетел к нему на сбор в Аланье. Он мне там создал персональную программу с марафонскими дистанциями на беге и заплывами по 10 км. После спорт-кэмпа на Лансароте нагрузки уже так не изумляли. Правда, я в какой-то момент заболел, и эта зараза, похожая на новый штамм ковида, не отпускала меня до конца мая. Тело ломило, слабость одолевала, но я продолжал тренить. Был еще маленький нюанс – море в Турции кишило медузами размером с баранью голову. Я в начале боялся плыть, но потом подумал, что на Ла-Манше их будут толпы. Пришлось побороть страх и плыть, втыкаясь раз 5-10 на тренировке в очередной «шарик» в воде.
– Встретились они на Ла-Манше?
– Да, но красивее (улыбается) - французские, как могло быть иначе.
– А в самом проливе тренировались?
– Да, ближе к концу мая полетел на соревнование в Кале (Франция), проплыл там 20 км за 4.5 часа и понял, что на Ла-Манше все решают погода и течения. Больше этого расстояния до А2А я уже вообще не проплывал. Погуглил, что ширина Ла-Манша около 35 км и решил: где 20 – там и 35. Как же я ошибался! В ходе самой гонки из-за течений вышло 58 км, и плыть пришлось на руках – ноги свое отработали на забеге и потом дико болели.
– Ого... Оглядываясь назад, это как-то можно было предупредить?
– Однозначно, тренироваться надо, как минимум, в два раза больше перед таким стартом. И 5 кг у меня были явно лишние. Отсутствие Дмитрия [тренера] на самой гонке сильно сказалось, ведь никто, по сути, не мог дать мне точных, жестких указаний: где сбавить, где собраться – общую мою подготовку знал только он. Хотя организаторы рассказывали, что зачастую именно наличие тренеров на старте вело спортсменов к провалу. Мне же кажется, Дима мог бы заглянуть в мои глаза, понять, что там со мной происходит, и поменять режим гонки.
– А что однозначно удалось?
– Побороть кучу страхов и сомнений. И собрать dream-team [команду мечты]. У меня была суппорт-команда [от англ.: support team] из пяти человек. Во-первых, Марина – моя супруга. Организаторы говорили: «Не берите своих жен на лодки, мы не советуем Вам это делать». Конечно, я взял Марину на лодку! Я решил, что там мне будет тяжелее всего, и один ее вид, стоящей на корме корабля и бросающей мне в воду еду, меня подбодрит. Так и вышло, кстати. Еще я гораздо быстрее засыпаю, когда она рядом, а сон супер-важен в таком мероприятии. Далее, Бермет – моя личная помощница, Жамиля – моя сестра, Андрей – мой тренер в Бишкеке. Его задача была кормить меня на беговом и вело- этапах и приводить в чувство любыми возможными способами. Он всецело пользовался данным правом (смеется). И Алла – человек, которого я даже не видел перед стартом, но почему-то сразу доверился ее опыту: она не раз была суппортом на Ла-Манше и сама его переплывала в составе эстафеты. Мне очень повезло с командой! Организаторы не раз называли их самой лучшей командой, которую они видели.
– Что было самым трудным в гонке?
– Сама гонка (улыбается) Началось все с бега. Первый марафон я пробежал довольно легко, не считая того, что со старта уже вымок до нитки. К концу 12-го часа бега, где-то на 75-ом км, в ногах появилась боль (вы почувствуете это место, если захотите поднять носок вверх к себе). Вскоре она усилилась и больше уже не проходила. К 21-му часу я прошел 110 км и вдруг почувствовал, что мои ступни меня больше не держат. Мне было крайне плохо - все в тумане. Я лег на траву, меня начало трясти. Каким-то чудом команда оказалась рядом – вытянули меня. Желание сдаться тогда было огромным. Но я чувствовал, как все за меня болеют, нашел в себе силы и поковылял дальше, превозмогая боль. Когда до конца трассы оставалось совсем чуть-чуть и появилась надежда, вдруг начался невероятно длинный и крутой подъем. Это были ужасные несколько часов. Боль была невыносимой, но надо было двигаться. Все, что там было, смутно помню. Со мной на подъем пошел Андрей. Он нес запас провизии и фонарь – я к тому времени нести уже ничего не мог. Показывал путь и не давал мне отключиться. Когда я увидел финиш, не чувствовал уже ничего – хотелось только принять душ и лечь в кровать. Итоговое время забега получилось: 28 часов 4 минуты.
– И это было только начало?
– Да (смеется). Поэтому я надеюсь, что больше никто не захочет пройти через эту мясорубку.
– А как Вы после этого плыли через Ла-Манш?
– Честно сразу сказал, что в назначенное на утро время никуда не поплыву. Это был огромный риск, но необходимо было отоспаться. Каким-то невероятным чудом к вечеру того же дня команде удалось найти другую лодку. Я немного отдохнул, понял, что потрачу еще больше сил и денег в отчаянной попытке вновь повторить этот ужас – и преисполнился уверенностью преодолеть Ла-Манш. Ноги, правда, не разделяли мой задор – просто висели как вермишели, свисающие с тарелки, когда я плыл. Каждый малый кик был настолько болезненным, что я решил плыть только на руках.
– А руки не подвели?
– Ну, почти (улыбается). Ближе к полудню следующего дня я увидел Францию. Это был жуткий прилив сил и радости! На что мне Алла сказала: «Не радуйся. Я скажу, когда можно радоваться». А чуть погодя дала команду: «А теперь работаем!». «А что я делал до этого?» – подумал я, к тому времени я был уже 14 часов на воде; но достал резервы и поплыл на все 100%. Даже попробовал включать ноги, но после неимоверной боли оставил их в покое. Так я плыл 30 минут, час, полтора, два... Все это время смотрел на Cap Blanc Nez – белые скалы, увенчанные обелиском, слева от которого стояла телерадиовышка. И эта картинка не изменялась все два часа моей борьбы! Это был просто психологический Армагеддон, ужас, пробивший мое сознание. Я впервые в своей жизни понял так глубоко, что значит – быть сломленным. И вот, все это моральное состояние тут же дало отклик в теле – левая рука не вышла из воды после проноса и вообще отказалась выполнять мои команды. Снова всерьез хотел сдаться. Но тут Алла, обычно говорившая голоском тоньше, чем у Пятачка, что-то прогромыхала с лодки тоном средневекового судьи, отправляющего на четвертование. Да так, что мне стало страшно. Мозг включился и стал искать варианты. Попробовал брас – руки работают! Не знаю, как, если ни чудом, но тут и ноги брасом заработали. Все поменялось, наконец: по ощущениям плыву еле-еле, а берег Франции начал приближаться! 18 часов 18 минут, 58 км – и вот я победоносно выполз на пляж к подножью белых скал.
– Как в кино... Уже про велотрассу и спросить страшновато. Там тоже без приключений перед финишем не обошлось?
– Да, точно (смеется). На трассе жара стояла +35 градусов. Горок было очень много и населенных пунктов с перекрестками, светофорами, пешеходами и тому подобным. Поэтому ехал потихоньку, за 19 часов 19 минут добрался до Парижа. Была поздняя ночь. В преддверии Олимпийских игр весь город был поделен на зоны и закрыт для проезда авто во многих местах. Мы приняли решение, что я сам доеду по навигатору до Триумфальной арки, а автосопровождение поедет в объезд. Пока я ехал, машин практически не было, но навигатор жутко глючил, поэтому я возился в телефоне во время движения и, конечно, я упал. Велодорожка повернула круто влево, я наткнулся на здоровый каменный бордюр, перелетел через руль и рухнул на мостовую. Валялся несколько минут, безуспешно пытаясь встать. Потом языком жестов удалось попросить о помощи прохожего. Он был щуплый, но с третьей попытки помог мне. Я еще был уверен, что колесо пробило, но нет – оно уцелело. Французские колеса сочли своим долгом довести меня по Парижу, видимо, после всего, через что я прошел. Так я очутился у Триумфальной арки с итоговым временем гонки: 98 часов 44 минуты.
– Что Вы вынесли для себя из этого опыта?
– Узнал свои новые физические и психологические границы. Понял, что все достижимо при правильном подходе и доле удачи. И... Отец никогда не поддерживал мои занятия триатлоном из-за того, что переживал за мое здоровье и безопасность на дороге и в открытой воде... Но почему-то я уверен, что он гордился бы мной.
