В Кыргызстане провели уникальное исследование и подсчитали ущерб от применения пыток. Эксклюзивное интервью

В октябре в Кыргызстане представят результаты уникального и пока единственного в Центральной Азии исследования по подсчету объема денежных трат, которые вынуждены нести жертвы пыток и само государство от практики применения физического насилия и жестокого обращения отдельными государственными служащими.

Такое исследование провела группа экспертов ОО «Центрально-Азиатский Альянс против зависимости» в рамках проекта «Стоимость последствий пыток», при поддержке фонда «Сорос-Кыргызстан».

Можно просчитать экономический эффект от последствий пыток, насколько эта сухая цифра будет отражать страдания, унижение и боль, с которыми столкнулись жертвы? На этот сложный этический вопрос ответить очень непросто, но осознание масштаба ущерба от применения пыток должно в первую очередь стимулировать общество к предотвращению и недопущению подобных явлений в будущем.

О том каким образом можно перевести последствия пыток в денежный эквивалент, какие методы  применялись при проведении исследования и какие трудности возникли в ходе работы в эксклюзивном интервью

рассказал эксперт проекта, экономист-методолог Арсен Иманкулов.

Приоткрывая результаты исследования, можно сказать, что на сегодняшний день государство затрачивает на профилактику пыток менее 1% от тех сумм, которые оно теряет в результате данного социального явления.

— Первый вопрос, который возникает, когда узнаешь про данное исследование – разве можно перевести последствия пыток в денежный эквивалент?

— На самом деле возможно. Экономика и социология доказывают, что практически любое социальное явление может быть просчитано и переведено в конкретные цифры.

В мире проводится много таких исследований, как влияние уровня озеленения улиц на экономические показатели района или города, или с какими затратами сталкивается городской муниципалитет в случае вырубки или посадки деревьев. Точно так же и вопрос стоимости последствий пыток – ее можно рассчитать с достаточно высокой точностью.

. Можно просчитать экономический эффект практически любого социального явления, но насколько эта сухая цифра будет отражать страдания, унижение и боль, с которыми столкнулись жертвы, остается вопросом открытым.

Во время проведения глубинных интервью наша команда вплотную столкнулась с опытом пострадавших: узнала их жизненные истории, психологические травмы, которые жертвы получили в результате пыток, и конечно, мы понимаем, что полученные в результате исследования цифры останутся величиной относительной, несоизмеримой с реальным опытом жертв.

Очень важно, чтобы общество верно интерпретировало  результаты – цифры могут с высокой достоверностью отобразить экономические потери, но нельзя забывать о бесценности человеческой жизни, здоровья и достоинства.

Осознание масштаба ущерба от применения пыток должно в первую очередь стимулировать общество к предотвращению и недопущению подобных явлений в будущем.

— В мире уже были исследования подобного рода, или ваша работа является уникальной?

— Я сторонник того, что не надо изобретать велосипед, поэтому первым делом наша команда исследователей  обратилась к международному опыту по данному вопросу.

Мы просмотрели свободные источники информации и научную литературу относительно того, какие исследования по этой теме уже были проведены в мире на сегодняшний день.

К сожалению, оказалось, что методология была развита не так хорошо, как мы ожидали, и на сегодня в  мире проведено лишь небольшое количество работ подобного рода.

Все же нам удалось найти труд исследователей из Уганды, где были приведены достаточно подробные расчеты денежных трат, понесенных жертвами пыток в их стране.

В своей работе мы опирались именно на данное исследование. Но стоит отметить факт, что наше исследование уникально тем, что нам удалось провести большую работу по подсчетам экономических потерь не только для жертв пыток, но и для государства в целом.

Мы надеемся, что в будущем наш труд будет по достоинству оценен мировым сообществом и послужит основой для подобных научных работ в других странах.

— Расскажите подробнее, каким образом Вам удалось провести такие расчеты?

— Первым этапом нашего исследования был сбор максимально полной, объективной и точной информации. В этом плане нам повезло, так как у ключевого партнера проекта – Коалиции против пыток – имелась обширная база информации по размерам денежных расходов на медицинскую и психологическую реабилитацию, а также на правовую поддержку людей, пострадавших от пыток. И это, несомненно, является сильной стороной нашего исследования.

Еще один огромный плюс проделанной работы в том, что телефонные интервью проводил специалист, который был непосредственно вовлечен в медицинскую реабилитацию практически всех жертв пыток, обращавшихся за помощью в реабилитационный центр в Кыргызстане.

За счет этого нашему специалисту было легче выйти на контакт с жертвами пыток, они все были знакомы лично, и так как это очень закрытая группа людей, они нечасто и не всем готовы  рассказывать о той ситуации, в которую были вовлечены.

В рамках телефонного интервью нам удалось собрать информацию о социально-экономическом статусе жертвы, узнать размер доходов, которые были у жертвы до пыток и которые есть на данный момент, определить, как долго жертвы не могли вернуться к оплачиваемому труду.

Адвокаты, которые работали с жертвами пыток, детально прописывали, сколько времени уходило на подготовку определенных документов и запросов для взаимодействия с государственными, правоохранительными и судебными органами, и вели записи сопутствующих расходов на каждом этапе.

Благодаря полной и детализированной информации нам удалось достаточно точно восстановить не только финансовые расходы на медицинские и правовые услуги, но и утерянный доход пострадавших от жестокого обращения.

Сравнивая заработок  жертв до столкновения с фактом пыток и, учитывая то, на какой период времени они выпадали из экономического процесса, нам удалось рассчитать, сколько люди в среднем теряют потенциального дохода.

Разумеется, были и трудности. Жертвы пыток очень часто меняют номера, меняют место жительства, пытаются разорвать связи со своим прошлым и забыть о случившемся. Конечно, это вполне объяснимо.

В ходе исследования мы узнали много личных историй о людях, жизнь которых была покалечена в результате пыток.

С одной стороны, все эти истории оказывали значительную психологическую нагрузку на команду, а с другой – помогали нам поддерживать высокий уровень профессиональной вовлеченности в проект и осознавать ответственность перед каждой жертвой.

— Если с денежными тратами жертв пыток все понятно, то с какого момента государство начинает нести денежные убытки от практики применения пыток?

— Траты возникают практически сразу. Ведь жертве пыток наносятся физические увечья, травмы, и первым делом человек, пострадавший от пыток, обращается в медицинские структуры. Соответственно, каждая больница, поликлиника или любое другое медицинское учреждение начинает оказывать жертве услуги, и вот с этого момента начинаются затраты государства.

Как только жертва обращается в правоохранительные органы с заявлением о применении пыток, начинает выполняться большой объем работ. Это и регистрация заявления, и передача его в соответствующие отделы, далее доследственные мероприятия и сам процесс расследования.

Но это только прямые затраты государства, а есть еще косвенные затраты: когда жертва пыток либо временно выбывает из трудового процесса, чтобы  пройти курс лечения и вернуться на свою работу, либо выбывает навсегда в связи с полученной в результате пыток инвалидностью.

Фактически в этот момент государство начинает недополучать потенциальные доходы в виде налогов, социальных отчислений и тому подобное.

При расчетах денежных затрат государства нами использовалась методика бенчмаркинга. Мы попробовали восстановить зеркально, какое время и труд скольких специалистов требовалось задействовать государству, чтобы оказать жертве пыток медицинские и правовые услуги.

Грубо говоря, если жертва приходит в больницу,  получает лечение, и далее обращается за правовой помощью, то часть расходов в любом случае ложится на плечи государства.

— Насколько точны данные? Есть ли оговорки и ограничения?

— Если мы говорим о затратах жертвы, то я считаю, что мы добились очень высокого уровня достоверности, смогли получить доступ к очень сложной и эмоционально напряженной информации о жертвах пыток и тех последствиях, с которыми они сталкиваются. Она очень детализирована и  ее можно просчитать, что мы и сделали.

Если говорить о расходах государства, то стопроцентной объективности мы не достигли, и связано это с тем, что государственные органы не привыкли подсчитывать себестоимость своих услуг.

Какие-то государственные учреждения, тем не менее, обладают базовой информацией относительно нормативов финансирования  тех или иных услуг со стороны государственного бюджета.

То есть, обращаясь в медицинские учреждения и получая информацию о средней стоимости лечения или пребывания человека в больнице, мы понимали, что это относительные данные.

Однако мы добились максимально возможной достоверности с учетом того доступа к информации, которым обладали.

— А Вы можете сейчас назвать точную сумму денежных расходов, которые ложатся на плечи государства из-за практики применения пыток?

— В настоящее время еще идет сбор информации, мы консультируемся с широким кругом вовлеченных экспертов, но тем не менее, на сегодняшний день мы уже знаем, что объем затрат государства из-за пыток исчисляется в миллиардах сомах ежегодно.

Но конкретные суммы и окончательные результаты исследования будут озвучены 9 октября на официальной презентации итогов исследования.

— В чем будет заключаться польза данного исследования именно для Кыргызстана?

— Я, как исследователь, вижу очень много положительных результатов, к которым могут привести результаты данной работы. В будущем информация об объемах и масштабах денежных расходов, с которыми сталкивается человек в результате пыток,  может стать базой для расчетов компенсаций для жертв пыток.

Также, если государство будет понимать реальные масштабы экономических потерь, с которыми оно сталкивается в результате применения физического насилия со стороны представителей власти, то у него будет больше мотивации инвестировать средства в вопросы предупреждения подобных негативных социальных явлений.

Приоткрывая результаты исследования, мы можем сказать, что на сегодняшний день государство затрачивает на профилактику пыток менее 1% от тех сумм, которые оно теряет в результате данного социального явления.