За сколько Halyk продал «дочку» и когда в КР запустят аналог Kaspi, рассказали в Forbes

В середине мая 2024-го экономист, управляющий партнер инвестиционной компании Visor Алмас Чукин возглавил совет директоров бывшей кыргызской «дочки» Halyk — после того, как Visor выкупил у казахстанского банка этот финансовый институт. Сделку, анонсированную осенью 2023-го, закрыли в середине апреля 2024-го. Именно Чукин как партнер Visor «ходил» по банковскому рынку Кыргызстана в поисках кандидата и потом занимался покупкой.

В интервью обозревателю Forbes Kazakhstan он рассказал об этой сделке и о планах Visor на кыргызский рынок.

— Алмас, зачем группе Visor банк и почему именно в Кыргызстане?

— Жизнь нас к этому привела. Из своего опыта я сделал вывод, что лучшие бизнесы — это те, которые создаются из предыдущих бизнесов.

В Кыргызстане мы развивали и развиваем сотовую компанию «НУР Телеком» под брендом «О!». Несколько лет назад на рынке стала популярной услуга перевода денег на баланс другого абонента. Это в некотором роде «зародышевые» платежные операции — полукредитные-полуплатежные. Мы как оператор тоже запустили такие переводы. Но при этом пошли дальше. У клиентов сотовой компании на электронных кошельках лежат деньги. Мы подумали, почему бы не оплачивать ими, например, коммуналку или что-то еще? Стали предлагать такие услуги, однако выяснилось, что это лицензируемая деятельность. Затея закончилась разговором с Нацбанком Кыргызстана, созданием платежной компании и получением специальной лицензии на платежные операции.

Затем у нас появились магазины «O!Store». Но для продажи телефонов и аксессуаров в кредит, оказалось, тоже требуется лицензия. Пришлось создать микрокредитную компанию. Плюс в Кыргызстане, как во многих развивающихся странах, недостаток банковских учреждений, особенно вдали от городов. Для того чтобы просто получать деньги от клиентов, мы были вынуждены везде ставить платежные терминалы, у нас их набралось больше двух тысяч по всей стране. Я в шутку говорил: ребята, мы тут случайно создали еще один «Киви», хотя не собирались ничего подобного делать.

Таким образом, у нас появилась «мини-банковская сеть» без людей. Возник вопрос, что делать дальше — развивать ее, оставить как есть или вообще кому-то передать. Ни микрокредитная, ни платежная организация не могут привлекать депозиты, держать счета клиентов. Поэтому мы нашли партнера среди банков. Но это тоже оказалось неудобно: в телефоне у клиента — наше приложение, перед клиентом отвечаем мы, но все операции идут через сторонний банк. Кроме того, IT и без того непростая вещь, а когда у IT два «хозяина» — еще сложнее: мы постоянно придумывали что-то новое и нам постоянно приходилось обращаться к айтишникам того банка, чтобы они что-то переделывали. В общем, работать таким образом было неэффективно.

— И вы решили купить собственный банк?

— Да. Но не ради того, чтобы иметь банк. Visor′y не нужен банк ради банка. Мы хотим создать в Кыргызстане финансовую систему. Банк станет важной, но лишь одной из ее составляющих. Мы отделим от сотового оператора все остальные операции, обрубим связь с сотовой «мамой» — в итоге «родится» новая самостоятельная компания финансового сектора.

— То есть это будет финтех?

— Это то, что сейчас называют экосистемой, финтехом, я же называю просто — финансовой системой. Из разряда фантазий и в формате шутки: мы хотим стать Kaspi на кыргызском рынке. Но при этом нам важно не столько заработать, сколько повторить его финансовую модель, успех которой я бы объяснил «простотой» и доступностью. Простотой в кавычках, поскольку суметь объединить все потребности человека в одном приложении, и чтобы человек при этом не испытывал никаких затруднений, на самом деле сложно.

Я сам с финансового рынка, но, каюсь, раньше за деревьями леса не видел — смотрел на банки, потребителей, платежные операции по отдельности. Пока не столкнулся с тем, что всё это нужно объединить. Финансовый рынок, я понял, большой и частотный. Человек целый день платит — за такси или за бензин, за обед в офисе, за бутылку воды в магазине и т. д. Для того чтобы он мог это делать, он должен где-то держать свои деньги. Будучи сотовой компанией, мы не могли открывать счета. Это задача банков. Счета — это первый шаг. Второй — движение денег. И дальше — неизбежно — займы: у потребителей зачастую возникает «кассовый разрыв» или, проще говоря, не хватает денег до зарплаты. Сейчас, благодаря IT-технологиям, эти три составляющие можно «уместить» в телефон.

Мне сейчас совершенно не интересно заниматься обычным банком, я им занимался 20 лет назад. Мне интересно создать цифровую финансовую систему, в которой, как я уже сказал, банк будет лишь частью.

— А почему Visor купил именно «Халык банк Кыргызстан» и как вообще вы нашли друг друга? Вы же, наверное, других кандидатов тоже рассматривали на местном рынке.

— Да, сейчас уже можно об этом рассказать. Я начал активно искать банк для покупки в Кыргызстане примерно полтора года назад. Встречался с владельцами фининститутов, вел переговоры. В шорт-листе было пять кандидатов. Не сходились с ними по разным причинам, в основном из-за цены. И наш подход в начале оказался, наверное, немного ошибочным. Идея была такой: мы сами всё знаем, нам нужен простой банк с лицензией, через него мы зайдем на рынок и сами все наладим.

Я давно не «заходил» в банки как банкир. А тут мне пришлось полгода встречаться с банкирами, говорить на банковские темы, посещать офисы банков. Вдруг я почувствовал страх: окей, возьмем мы относительно простой банк с лицензией и что будем с ним делать, если в нем целые блоки отсутствуют? В крупных банках работают тысячи людей.

А вы представьте банк, в котором всего 60 сотрудников: там одна бухгалтерия — 20 человек, служба безопасности — 10, весь остальной персонал — это 15–20 человек. Возникло ощущение, что, наверное, «просто банк» не подойдет. И «просто дешево» — тоже нет.

И тут, что называется, звезды сошлись. Пока я «ходил» по рынку, оказалось, Halyk Bank, который реализует стратегию сворачивания международной деятельности, делает due diligence своей кыргызской «дочки» с другим покупателем. В марте 2023-го я узнаю, что эксклюзивный период того потенциального покупателя закончился, но к договоренности стороны не пришли. Нам поступило предложение: слышали, вы банк покупаете, почему бы вам не купить «старых знакомых»? Переговоры шли долго — с апреля по октябрь: покупка банка — сложная задача, мы обговаривали его реальную стоимость. К октябрю 2023-го подписали соглашение. А потом еще почти шесть месяцев ждали разрешения от Нацбанка Кыргызстана.

— Почему сделку так долго согласовывал кыргызский регулятор?

— Это не долго, это типично. В законе есть два критерия — простых с виду, но на самом деле не таких простых: банк могут купить люди с хорошей деловой репутацией и с объяснимыми источниками денег. А вот теперь объясните, что такое репутация и что такое источник денег. По репутации у нас запрашивали все, а когда устали запрашивать у нас, начали запрашивать у наших родственников. Плюс мы же иностранцы, нас сложнее проверять.

Источники денег — это вообще «густой туман». Visor′у уже больше 20 лет. Регулятору нужна история за 20 лет или последние балансы? Мы же не откладывали деньги на отдельный счет для покупки банка. Мы их из всего бизнеса нашли. То есть однозначного объяснения, на что купили банк, нет. На что? На всё! Но это я в шутку объясняю. На самом деле Нацбанк Кыргызстана подходил серьезно и просил аудированные отчеты, объяснения. Это все и заняло шесть месяцев.

— Сумму сделки можете раскрыть?

— Конечно. Поскольку «Халык банк Кыргызстан» — это акционерное общество, а АО должны продаваться только через биржу, то акции банка продали в апреле 2024-го через Кыргызскую фондовую биржу. Сумма — примерно $38 млн. По правилам сделка прошла в сомах по текущему курсу биржи (3.3 млрд сомов на дату изменения списка акционеров — 18 апреля 2024-го).

— Как определили цену?

— Банк — это живой «движущийся» организм, каждый день выдаются и гасятся кредиты. Поэтому сказать в моменте, сколько стоит фининститут, сложно. Есть два принципа оценки. Первый: «останавливаем» и потом говорим, что изменилось за период после остановки. Второй: договариваемся о предварительной цене и принципах, на момент закрытия сделки возвращаемся к обсуждению всех позиций и определяем итоговую цену. Мы выбрали первый вариант, потому что второй предполагает два due diligence.

Для оценки банка мы наняли компанию из Big4. О цене с продавцом договорились примерно в июле 2023-го, но она была зафиксирована на 31 марта 2023-го. По результатам due diligence выявили проблемные кредиты, другие вещи и сделали небольшие вычеты. В результате сделка прошла примерно по 0.9 «бука». Обе стороны остались довольны, потому что для банка это достаточно высокая оценка сегодня. В то же время для развивающихся рынков она не очень высокая. Но в общем скажу так: относительно хорошо продали, относительно хорошо купили. Потому что любая сделка — это всегда компромисс.

— Банк купили на средства Visor? Вы сами или мажоритарий Visor Айдан Карибжанов участвовали своими деньгами?

— Нацбанк Кыргызстана нам такие же вопросы задавал: покажите, откуда деньги (смеется). Все сделано в рамках группы Visor International DMCC. Головная компания у нас сейчас в Дубае.

– В качестве нового акционера банка указана микрокредитная компания Visor «Акча Булак». Но ей принадлежат 99.9980% акций. У банка есть другие акционеры?

— Это одно физлицо. По закону банк может работать только в форме АО, а у акционерного общества не может быть только один акционер. Поэтому чисто для протокола в банке есть второй акционер. Этот человек связан с Visor′ом. Но это не я.

— Visor выкупил банк полностью со всеми активами? Halyk себе ничего не оставил?

— Halyk ушел [из Кыргызстана] совсем.

— По отчетности кыргызского банка, в 2023 году он заработал 373.7 млн сомов чистой прибыли, но его операционные расходы превысили 1 млрд сомов. Банк дорого обходился бывшему акционеру?

— Банк прибыльный, но скромный, скажем так. Я понимаю отчасти логику казахстанского Halyk (который решил уйти из Кыргызстана.). По прибыли и по доходам «дочка» была совсем маленькая — меньше 1% от головного банка. Но как самостоятельный иностранный банк требовала достаточно много внимания. И регулятивно, с точки зрения консолидации, это тоже было непросто.

— Потребуется ли вливание дополнительного капитала в банк?

— Сейчас не требуется, сейчас всего достаточно. Но мы надеемся, что по мере роста банка вливания в его капитал будут нужны. Это правило фининститута как такового: чем он больше, тем больше у него должно быть капитала.

— Новое название банка уже придумали?

— Пока выбираем из нескольких вариантов.

— В середине мая 2024-го вы стали главой совета директоров банка. Visor будет менять топ-менеджеров?

— Все начали поздравлять меня с назначением, некоторые даже спрашивали, когда я в Бишкек перееду. Но я хочу расставить точки над «i»: совет директоров — это наблюдательный орган, это контроль и стратегия. Банком занимается правление. Я, конечно, буду влиять — через стратегию. Но это не отразится на текущем менеджменте. Мы как новый акционер просто поменяли представителей старого акционера в совете директоров. Состав правления никто менять не собирается. Один человек из правления сам захотел уйти, он был из «халыковской» команды и решил вернуться в Казахстан. Мы его отпустили.

— «Халык банк Кыргызстан» был больше корпоративным, причем обслуживал клиентов из Казахстана. Откажетесь от этого сегмента? И какие планы на филиальную сеть?

— Корпоративные клиенты были разные, но можно сказать, что специализация была на «межбизнесовом» обслуживании казахстанского и кыргызского бизнеса. Считаем для себя это очень выгодным и понятным бизнесом. И, наоборот, хотим расширять его, чтобы у клиентов была возможность совершать операции не через доллар, как сейчас, а напрямую — через тенге и сом. Филиальная сеть останется и, возможно, будет расширяться. Но в другом виде. Отделений с окошками, железными дверями и охранником у двери мы строить не будем. А отделения в формате «молодой человек или девушка с лэптопом в торговом центре» — вот это будет.

— Вы уже приступили к созданию финансовой системы?

— Сейчас занимаемся интеграцией IT-систем, интегрируем банк. План — в июле 2024-го завершить этот процесс, сделать ребрендинг, запустить новое приложение и уже начать работать как единая группа компаний.

Есть одна интересная вещь. Если в Казахстане банки цифровизируются и идут в финансовые экосистемы, то мы, наоборот, идем в финансы из IT (сотовая связь, по сути, это и есть IT). В Кыргызстане у нас есть платежная система, мы выдаем микрокредиты. То есть базовые цифровые продукты у нас готовы. Сейчас просто идет объединение, «накатывание» цифрового пространства. Думаю, потом будет любопытно посмотреть на пример того, как IT-компания становилась финансовой.

— В каком формате вы интегрируете МФО и платежные сервисы?

— Эти компании станут частью финансовой системы как самостоятельные юридические лица. По законодательству для МФО — в Кыргызстане это называется МКК, микрокредитная компания — действуют другие правила выдачи. МКК и банк могут выдать одинаковый по величине заем, но к банку предъявляются определенные требования, у МКК же больше свободы, кредиты выдавать проще. Ядром системы будет мобильное приложение.

— Во сколько обойдется создание финансовой системы?

— В целом инвестиции пока неизвестны, но порядок цифр — от $50 млн.